Неточные совпадения
«И разве не то же делают все теории философские, путем мысли странным, несвойственным человеку, приводя его
к знанию того, что он давно знает и так верно знает, что без того и жить бы не мог? Разве не видно ясно в развитии теории каждого философа, что он вперед знает так же несомненно, как и
мужик Федор, и ничуть не яснее его главный смысл жизни и только сомнительным умственным путем хочет
вернуться к тому, что всем известно?»
Вернувшись в начале июня в деревню, он
вернулся и
к своим обычным занятиям. Хозяйство сельское, отношения с
мужиками и соседями, домашнее хозяйство, дела сестры и брата, которые были у него на руках, отношения с женою, родными, заботы о ребенке, новая пчелиная охота, которою он увлекся с нынешней весны, занимали всё его время.
На другой день опять она ушла с утра и
вернулась вечером. Райский просто не знал, что делать от тоски и неизвестности. Он караулил ее в саду, в поле, ходил по деревне, спрашивал даже у
мужиков, не видали ли ее, заглядывал
к ним в избы, забыв об уговоре не следить за ней.
Вернувшись к костру, дьякон вообразил, как в жаркий июльский день по пыльной дороге идет крестный ход; впереди
мужики несут хоругви, а бабы и девки — иконы, за ними мальчишки-певчие и дьячок с подвязанной щекой и с соломой в волосах, потом, по порядку, он, дьякон, за ним поп в скуфейке и с крестом, а сзади пылит толпа
мужиков, баб, мальчишек; тут же в толпе попадья и дьяконица в платочках.
Он видел, как баба — она — побежала
к сараю, но ему нельзя уже было
вернуться, потому что его встретил
мужик, и он пошел домой.
Мужик подъехал
к лавке, купил овса и поехал домой. Когда приехал домой, дал лошади овса. Лошадь стала есть и думает: «Какие люди глупые! Только любят над нами умничать, а ума у них меньше нашего. О чем он хлопотал? Куда-то ездил и гонял меня. Сколько мы ни ездили, а
вернулись же домой. Лучше бы с самого начала оставаться нам с ним дома; он бы сидел на печи, а я бы ела овес».
И опять
вернулся он
к мужикам.
— Нет их! Кучер господ повез
к лесничему и там остался, а приказчик только ночью из города
вернется. На хуторе только мы, да бабы, да сторож. Я хотел за помощью в деревню скакать, да боюся, мне не поверят мужики-то! Што я им-то! Вот коли ты за ними съездишь, так они в одну минуту набегут и огонь затушат. Да болен ты, не сможешь!
—
Вернулись Гаврила Семенович от обедни, да прямо в образную и прошли. С час места там пробыли и вышли оттуда сияющий такой, радостный, — никогда мы его такого не видали. В столовую прошли, а оттуда тотчас приказ вышел: Алексея Парфеновича, что у нас в кухонных
мужиках служит, и сына его, нашего же «молодца», Петра Алексеевича,
к чаю позвать, а меня — бежать
к вам, а потом и их
к нам пригласить.
— И чтò же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то
вернется к вам ни солдат, ни
мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за пего, — прибавил оратор, одушевляясь.